Полжизни на работе

Что заставляет топ-менеджеров трудиться по 12-15  часов в сутки?
Трудоголики идут в ногу с наркоманами или вкалывающие едва ли не сутки напролет приводят объяснения, которые в целом не дают оснований сомневаться, что перед нами  — люди с рациональной мотивацией?
Пробуем разобраться (на примере инвестбанкиров).

Боб Форесман работает семь дней в неделю, больше 12  часов каждые сутки. Отец пятерых детей, он общается с ними всего пару раз в неделю, когда отвозит в школу. Дежурные утренние приветствия «Как дела?»  — «Хорошо» не в счет. В семь утра Форесман уезжает на работу, в офисе появляется к девяти, а покидает его в десятом часу вечера. Это нормально. Для инвестбанкира  — самый обычный рабочий день. Не такой уж и длинный.

Примерно по тому же графику, что и у зампреда правления инвестиционной группы «Ренессанс Капитал» Боба Форесмана, работают и главный стратег Альфа-банка Рональд Смит, и руководитель группы по анализу рынка нефти и газа Deutsche UFG Павел Кушнир, и управляющий директор «Атона» Стивен Дашевский  — да почти все сотрудники инвестбанков независимо от должности. Минимум 12,  а часто 14-15  часов в сутки. Зачем нужен такой трудоголизм?

Специфика

Проявления трудоголизма у работающих в России инвестбанкиров, впрочем, на первый взгляд не кажутся болезненными. Погрузимся ненадолго в историю. Сам термин стал популярным в 1971  г., когда вышла книга американского психолога Уэйна Оутса «Признания трудоголика» (Confessions of  a  Workaholic). Оутс подметил сходство в поведении алкоголиков, наркоманов и людей, отличающихся повышенным трудолюбием. Те, другие и третьи буквально жить не могли каждый без своего зелья, несмотря на принципиальную разницу между вредными веществами и трудом. Все три категории «пациентов» довольно легко жертвовали семейными и социальными ценностями ради соответственно водки, кокаина и «пахоты».

В дальнейшем ученые много изучали феномен, однако они до сих пор спорят, кого из трудолюбцев следует признавать больным, а кого  — просто добросовестным работником. Авторитетная исследовательница проблемы, профессор Университета Индианы Марсия Мичели, к примеру, классифицирует трудоголиков по мотивации: «трудозависимые», «перфекционисты» и «ориентированные на результат». Граждане с навязчивой идеей поработать ради самого процесса нуждаются в медицинской помощи, а вот представителей последних двух групп трудоголиков лечить от психических расстройств не нужно. Врач потребуется, если из-за постоянных стрессов и перенапряжения возникнут проблемы с артериальным давлением или сосудами головного мозга  — подобные неприятности, увы, грозят всем, кто слишком много трудится.

Инвестбанкиры, вкалывающие едва ли не сутки напролет, приводят объяснения, которые в целом не дают оснований сомневаться, что перед нами  — люди с рациональной мотивацией. Ненормированный график зачастую объясняется просто особенностями должностных функций. Круг обязанностей того же Боба Форесмана из «Ренессанса»  — «развитие взаимоотношений с клиентами и создание нового бизнеса по всем направлениям». Клиенты Форесмана живут в разных часовых поясах и странах, работают каждый по своему графику. Приходится подстраиваться. Занимаясь клиентским бизнесом, располагать собой невозможно  — располагают тобой. «Если ты не готов общаться с клиентами не только во время работы, но и по ее окончании, то сложно рассчитывать на приемлемый результат»,  — объясняет Форесман. Практически все свое время, включая субботы и воскресенья, он проводит в переговорах с деловыми партнерами, многие из которых за давностью и плотностью общения уже перешли в разряд личных друзей.

«Для клиента ты всегда должен быть на связи»,  — подтверждает слова коллеги Рональд Смит из Альфа-банка. Его рабочий день начинается в 8.30, а заканчивается после 20.00. Но это если нет никаких сделок  — в противном случае Смит сидит на работе до двух ночи несколько недель подряд. Главный стратег банка жалуется, что на нем лежит много административных дел, которые отнимают время, отвлекая от написания отчетов и поиска информации. Заниматься основным делом ему приходится, как правило, вечером: днем постоянные звонки от клиентов, аналитиков, бухгалтерии не дают сосредоточиться.

К 8.00  появляется в офисе Deutsche UFG руководитель группы по анализу рынка нефти и газа Павел Кушнир. «Позже 8.30  никто не приходит, потому что в 8.45  должен быть сдан ежедневный обзор,  — рассказывает аналитик.  — Его можно сделать накануне, но обычно утром в газетах появляются новости, которых мы не знаем». Затем аналитик Deutsche UFG пишет отчеты, встречается с клиентами, разрабатывает бизнес-модели. Все это незаметно растягивается минимум на 12  часов, а, по словам Кушнира, более чем в половине случаев люди проводят в офисе и по 14-15  часов. Никто не застрахован от работы в выходной день, особенно когда идет подготовка отчета к определенной дате.

Стивен Дашевский из «Атона» говорит, что уже 10  лет работает по 12  и более часов в сутки. Будучи «жаворонком», он без проблем встает в 6.00, однако, если рабочий день вместо обычных 19.00-20.00  заканчивается из-за авралов или деловых ужинов глубокой ночью, на другой день Дашевский старается уйти с работы пораньше. Только «уйти пораньше»  — относительное понятие: торги в Америке идут до полуночи по московскому времени, а поскольку сотрудники «Атона» с прошлого года являются частью глобальной группы (Unicredit), они должны быть постоянно доступны для связи. Но это еще что, говорит 35-летний управляющий директор, вспоминая, как 4-5  лет назад в попытках объять необъятное он по три недели проводил в командировках и устраивал по две встречи в сутки в разных частях света.

Цели

Работать на износ, пока молодой,  — установка, пришедшая в наши инвестбанки с Запада. Рональд Смит, проработавший долгое время в США, рассказывает, что там прийти на работу в 8.30  считалось непозволительной роскошью. Один его знакомый, 32-летний младший аналитик Morgan Stanley, работает семь дней в неделю по 18-20  часов в сутки, почти не спит ночами и готов так трудиться еще ближайшие 2-3  года. Смысл? «“Иначе не успею”,  — цитирует Смит коллегу, мечтающего к 2010  г. резко повысить свой статус.  — Если человек мало работает, например восемь часов в день, он будет последним на рынке».

Заработать, пока есть силы, на безбедную жизнь в будущем  — основной мотив инвестбанковских трудоголиков. Подавая резюме, молодые люди уже знают, куда и зачем идут. Консультант из хедхантинговой компании Cornerstone Людмила Теселкина говорит, что на собеседованиях в инвестбанках продолжительность рабочего дня даже не обсуждается. Зато серьезно обсуждается компенсационный пакет с набором льгот, направленных на поддержание здоровья: нажить в молодые годы инфаркт или инсульт все же не хочется. Чаще всего речь идет о клубной карте в крутой спортзал.

«У нас как в армии: если хорошо работаешь, тебя ждет повышение,  — говорит глава московского офиса Morgan Stanley Райр Симонян.  — С ростом карьеры меняется характер труда. Аналитики делают много технической работы, а управляющие директора работают в основном с клиентами. Но паразитировать не получится. Есть такое выражение  — dead wood, и наша фирма постоянно очищается от людей, эффективность которых недостаточно высока».

Считается, что на управляющего директора в год должно приходиться $25-30  млн дохода фирмы. Если учесть всех сотрудников, то в компаниях уровня «Атона» или «Ренессанса» на человека получается $1-3  млн в год. Доля суммы, на которую может рассчитывать сам сотрудник, сильно варьируется: для аналитика  — составлять порядка 10%, для управляющего директора  — достигать и 30%. Зато и требования к последним жесткие. Райр Симонян за последние два года нанял всего двух управляющих директоров  — Елену Титову из Goldman Sachs и Павла Федорова из UBS.

Продвигаться по карьерной лестнице получается не у всех. «Карьерный рост на нашей работе ограничен,  — говорит Павел Кушнир.  — Остается либо продолжать работать в этой же позиции, либо уходить». Куда? Многие мечтают, заработав приличных денег, перейти с тяжелой работы финансовых посредников (sell-side) на более легкую, например в buy-side, то есть фонды, которые сами покупают активы. «Я работал пять лет на buy-side,  — рассказывает Смит из Альфа-банка.  — Хотя там тоже много работаешь и неплохо зарабатываешь, это не сравнится с инвестбанкингом». Так и есть. Дмитрий Боски, директор фонда прямых инвестиций Berkeley Capital Partners,  — как раз из buy-side. «В среднем я работаю 50  часов в неделю,  — рассказывает Боски,  — и могу позволить себе отдохнуть ровно тогда, когда хочу, а не тогда, когда физических и моральных сил не остается уже больше ни на что».

Вот и Рональд Смит говорит, что поработает в России еще пару лет, а после этого уедет в Лондон или Нью-Йорк, где собирается найти место в более спокойном buy-side.

Только работодателей подобные настроения не радуют: им бы хотелось выжимать из сотрудников побольше.

Симптомы

Расширение штата для инвестбанка  — крайне затратное дело, кроме того, есть риск пожертвовать качеством работы. Наконец, если в команде аналитиков, покрывающей один сектор рынка, больше трех человек, то инвесторы уже перестают узнавать специалистов в лицо. А в этом бизнесе слишком многое завязано на личные контакты.

«Каждый час работы грамотного сотрудника приносит тебе деньги. Ты нанимаешь человека для того, чтобы он заработал определенное количество денег, а не для того, чтобы в целом получалась пусть и та же сумма дохода, но пропорционально чуть меньше на каждого человека»,  — объясняет систему найма Стивен Дашевский.

Ценные кадры удерживают любыми средствами  — неудивительно, что у них возникает привыкание к работе и появляются нематериальные стимулы. «Наша работа как спорт,  — проводит аналогию Боб Форесман из “Ренессанса”.  — Спортсмен может активно тренироваться, а может “забить”. Но он же хочет участвовать в Олимпийских играх?» Вот и аналитики с директорами включаются во всемирную гонку инвестбанкиров, хотя это и выглядит подчас как бесконечный бег по кругу. «Со временем ты замедляешь темп, но все равно не останавливаешься, потому что это игра, в которую получается играть»,  — говорит Дашевский. «Иногда, если случается, что работы нет, ее можно придумать. Мы привыкли так много работать, что рано уходить с работы  — непривычно, странно»,  — добавляет Кушнир. Похоже на «ломку», правда?

В действительности все не так страшно. Предотвратить заболевание навязчивым трудоголизмом нетрудно, достаточно следовать рекомендациям психологов, изложенным во множестве научно-популярных книг. Приведем одну из простейших: никогда не берите работу на дом.

Стивен Дашевский говорит, что следует этому правилу, да и вообще не видит в работе инвестбанкира большой опасности. «При всей сложности и напряженности работы это все же не вагоны разгружать и не дрова колоть,  — рассуждает управляющий директор “Атона”.  — Ты проводишь на работе 12  часов, но ты их проводишь за чтением, обсуждением, встречами». Работа не монотонная и достаточно разнообразная. Так что привычка к подобной деятельности совсем уж пагубной не выглядит.

***

Один день из жизни аналитика
американского подразделения UBS Investment Bank

8.00  проверяешь почту, рассылаешь новости, доделываешь вчерашнюю работу
9.00  начальник вызывает на ковер с требованием предоставить утренние отчеты, которые только-только дописываются
10.00  конференц-call с аналитиками из других подразделений, которые работают с тобой на одном проекте
12.30  пора на ланч, но директор просит распечатать ему некоторые материалы
13.45  возвращаешься с обеда, надеясь в душе, что никто из руководства не заметил твоего отсутствия; идешь обсуждать с управляющим директором, какие предварительные документы необходимо собрать для подготовки следующего отчета
15.00  директор ставит новую задачу: заполнить груду бумаг, которые походят одна на другую как две капли воды и называются «профиль компании». Если там окажется компания, причисляемая к рисковым, будь готов написать 75-100  страниц инвестмеморандума
16.30  в это время начальство и коллеги обычно отрывают от работы: им надо сравнить показатели по различным транзакциям, провести дополнительные исследования, найти новые отчеты по сектору и т. д. Высшее руководство любит беспокоить вопросами, ответы на которые могут и не существовать в природе. Главное  — выглядеть умным, а потом переадресовать вопрос своему непосредственному начальнику
18.30  заказываешь еду, но поесть обычно сразу не удается: клиентам срочно требуется выслать какие-либо презентации
19.45  обсуждаешь с коллегами последние рыночные новости и слухи. Если бы их узнало начальство, тебя бы уволили
20.35  возвращаешься к работе. Звонишь во внутреннюю библиотеку с просьбой подготовить для тебя аналитические материалы, к которым у тебя нет доступа
22.00  уходя, начальник дает тебе еще пару поручений, не преминув отметить при этом, что «спешки нет». Конечно, как же! Впрочем, ты и сам не прочь уже уйти домой
23.00  оценка стоимости компании по методу DCF почему-то получилась совершенно дикой. Предстоит посидеть еще несколько часов
02.00  в последний раз за сутки проверяешь электронную почту, вызываешь такси и быстро едешь домой спать  — скоро ведь снова на работу

***

Источник: еженедельник SmartMoney #33(74) от 03.09.07

Версия для печати	Прочитать позднее	Отправить по почте